Немцам пришлось начать сражение не 5-го, а уже 4 июля. Дело было в том, что с исходной позиции 4-й танковой армии на южном фасе нельзя было увидеть ни позиций советской артиллерии, ни вообще системы обороны — мешала гряда холмов за нейтральной полосой. Советские же артиллерийские наблюдатели могли с этих холмов прекрасно видеть все приготовления немцев и корректировать артогонь соответствующим образом.
Так что немцам пришлось взять эту гряду заблаговременно. В ночь на
4 июля саперы из «Гроссдойчланд» проделали проходы в минных полях и несколько батальонов гренадер из той же дивизии после интенсивной артподготовки и авианалета пикирующих бомбардировщиков
Ju-87G «Stuka» примерно в 15.20 пошли в атаку. Только к вечеру гренадеры сумели оттеснить передовые части 3 советских гвардейских дивизий и закрепиться на высотах, понеся большие потери.
На северном фасе в этот день не прозвучало ни одного выстрела. Командующему Центральным фронтом генералу армии Рокоссовскому еще 2 июля был известен день и час немецкого наступления, так что он приготовил противнику сюрприз.
В 1.10 5 июля, когда немецкие моторизованные части уже выдвинулись на исходные позиции для атаки, советская артиллерия начала интенсивный обстрел районов сосредоточения немецких войск. Артиллерийский налет длился около часа и причинил сильный ущерб,
но не повлиял на время немецкой атаки, которая началась ровно в
3.30 утра. Целых 2 часа потребовались саперам, чтобы под непрерывным огнем проделать в минных полях проходы для
"Тигров" из 505-го тяжелого танкового батальона.
Дальше всех в тот день продвинулась 20-я тд, сумевшая достичь второй линии советской обороны и захватить
деревню Бобрик - сильный опорный пункт в 8 км от исходной линии атаки. Удалось значительно продвинуться и 41 -му танковому корпусу, но на левом крыле Моделя, в полосе наступления 23-го ак, дела у немцев пошли не слишком хорошо. Они "уперлись" в оборонительные позиции четырех стрелковых дивизий и не могли их прорвать, даже несмотря на применение двух секретных до тех пор новинок -
мини-танков (телетанков) "голиаф" и машин для разминирования B-IV.
"Голиафы" имели 60 см в высоту, 67 см в ширину и 120 см в длину. Эти "могучие карлики" управлялись либо дистанционно по радио, либо с помощью кабеля, разматывавшегося с кормы машины до 1 000 метров. Они несли на себе 90 кг взрывчатки. По замыслу конструкторов, их надо было подводить как можно ближе к вражеским позициям и подрывать, нажав на кнопку в своем окопе. "Голиафы" показали себя эффективным оружием, но только когда им удавалось
доползти до цели, что случалось нечасто. В большинстве случаев телетанки уничтожались еще на подходе.
Для проделывания широких проходов в минных полях немцы применяли в боях на северном фасе весьма экзотическую машину B-IV, весившую 4 т и несущую фугасный подрывной заряд в 1 000 кг и напоминавшую бронированный транспортер для боеприпасов. Водитель должен был подъехать к кромке минного поля, включить устройство дистанционного управления, а потом бежать прочь так, как он в жизни не бегал. Фугасный заряд подрывал все мины в радиусе 50 м. У Малоархангельска немцы применили 8 таких "механических саперов",и довольно успешно - большое минное поле перестало существовать.
Вот только из восьми водителей погибли четверо недостаточно резвых, так что с тех пор было сложно найти
желающих управлять B-IV. Впрочем, после Курской битвы немцы их практически и не использовали.
С самого начала Модель массированно применял 90 тяжелых штурмовых орудий
"фердинанд" конструкции Ф. Порше.
Перед этим монстром весом 68 т, вооруженным еще более длинноствольным, чем у «тигра», 88-миллиметровым орудием и лобовой броней в 200 мм, мало кто мог устоять, но один недостаток свел на нет все усилия их экипажей.
«Фердинанды» не имели ни одного (!) пулемета — только пушку. Странно, что на это никто не обратил внимания на стадиях разработки и испытаний, но теперь, «проутюжив» советскую траншею, тихоходная «самоходка» не могла ничем, кроме гусениц, бороться с пехотой, которая приспособилась пропускать «чудовище» и интенсивным огнем отсекать немецкую пехоту от своего «тарана». В результате «Фердинандам» приходилось возвращаться назад, чтобы хоть как-то помочь своим. В процессе этих перемещений туда-сюда САУ часто застревали в окопах и воронках или подрывались на минах, становясь добычей советских войск. Зато, действуя из укрытий, как истребитель танков,
"фердинанд" гарантированно уничтожал любой советский танк или САУ на дистанции до 2 500 м. В качестве же "тарана" для пехоты эта машина явно не годилась. Из 90 "фердинандов" немцы потеряли на Курской дуге половину.
К исходу 6 июля советский фронт был прорван Моделем на 32 км в ширину и до 10 км в глубину, но оставалось прорвать еще не меньше 16 км. С такой невероятно мощной обороной ни Моделю, ни любому из его солдат и офицеров сталкиваться еще не приходилось. Ближайшей целью немцев стала
деревня Ольховатка, и главным образом - гряда холмов около нее. Со стратегической точки зрения значение этих высот было трудно переоценить - с них открывался вид на Курск - конечную цель наступления, находившуюся на 120 м ниже ольховатских холмов. Если бы удалось овладеть этими высотами, исключительно важный район между реками Ока и Сейм можно было считать своим.
Для захвата плацдарма вокруг Ольховатки Модель отправил в атаку 140 танков и 50 штурмовых орудий 2-й танковой дивизии и более 20
"тигров" при поддержке многочисленной мотопехоты. Пикирующие бомбардировщики и штурмовики
FW-190A-5 безостановочно бомбили и обстреливали советские позиции, расчищая путь танкам.
8 июля к штурмующим присоединилась 4-я танковая дивизия, но советские войска, пополненные накануне 2 пехотными и артиллерийской дивизией, при поддержке 2 танковых бригад (тбр) удерживали свои позиции. 3 дня шел непрерывный бой за деревню Теплое и ольхо-ватские холмы, но решительного успеха немцам добиться так и не удалось. Роты, в которых оставалось по 3-5 солдат без единого офицера, менялись на новые, но ничто не помогало. Слева от Ольховатки 2 танковые и 1 пехотная немецкие дивизии неделю дрались за деревню Поныри, которую солдаты назвали
"маленький Сталинград". Бои здесь шли за каждый дом, и деревня переходила из рук в руки десяток раз. Только 11 июля при помощи последнего резерва Моделя - 10-й мотопехотной дивизии - Поныри удалось взять. Но дальше немцам продвинуться было не суждено.
О готовящейся контратаке советских войск немецкий командующий знал из данных авиаразведки. Теперь он должен был думать об удержании позиций.
Боевой приказ Главного командования сухопутных сил Германии фон Манштейну и командующему 4-й танковой армией генерал-полковнику Готу гласил:
"Достичь соединения с 9-й армией прямым прорывом через Обоянь". Однако и Манштейн, и Гот понимали, что, когда все их силы окажутся перед переправами через Псёл в Обояни, советские танковые войска из района Прохоровки ударят во фланг наступающим немецким войскам и, как минимум, серьезно затормозят наступление на Курск. Поэтому Гот предложил своему командующему некоторое изменение плана действий - после прорыва основных полос советской обороны повернуть не на Обоянь, а на Прохоровку, чтобы отразить неизбежную массированную советскую танковую контратаку и лишь затем двигаться на север в направлении Курска.
Манштейн одобрил это предложение, и
5 июля Гот пошел в наступление по новому плану. Тактика Манштейна отличалась от тактики Моделя на северном фасе - быстрый прорыв совершали не пехотные, а танковые дивизии, причем все сразу. Манштейн посчитал традиционный метод взламывания эшелонированной обороны, когда мотопехота со штурмовыми орудиями пробивает брешь, в которую затем устремляются танки, слишком затратным по времени
и силам, учитывая большую ширину фронта. Гот со своими примерно 700 танками должен был продавить советскую оборону сразу же, "рывком, а не ползком", и встретить советские танковые резервы уже на оперативном просторе, где он при поддержке Люфтваффе имел хорошие шансы их разгромить.
Оперативная группа генерала Кемпфа южнее должна была действовать сходным образом. Манштейн был уверен, что
одновременного удара 1 300 танков и штурмовых орудий русские не выдержат. Не смогут выдержать. Но начало боевых действий не подтвердило оптимизма Манштейна - его войскам хоть и удалось продвинуться на 8 км вглубь советской обороны и овладеть
селом Черкасское, но ведь задача на первый день состояла в прорыве всех линий вражеской обороны. На следующий день,
6 июля, 11-я тд должна была захватить мост через Псёл, южнее Обояни, в 50 км от исходной позиции! Но на дворе стоял отнюдь не 1941-й год, а потому рассчитывать на такие темпы уже не приходилось. Хотя надо сказать, что все планы полетели в мусорную корзину во многом из-за невероятного провала нового "чудо-оружия" - танка
"пантера". Как и предсказывал Хейнц Гудериан, новая боевая машина, не успевшая избавиться от "детских болезней", показала себя очень плохо с самого начала. Все "пантеры" были сведены в два батальона по 96 машин в каждом. Оба они вошли в состав 39-го танкового полка под командованием майора фон Лаухерта. Вместе с 8 машинами штаба полк насчитывал ровно 200 танков. Полк "пантер" был придан мотодивизии "Гроссдойчланд" и вместе с ее танковым полком (около 120 танков) в течение всей операции действовал на обояньском направлении. Из пошедших в бой 196 танков Pz. V "пантера" только
по техническим причинам было потеряно 162. Всего же в боях на Курской дуге немцы безвозвратно лишились 127 "пантер". Трудно представить более неудачный дебют. Хотя в некоторых случаях новые танки показали себя очень хорошо: так, одна "пантера" сумела подбить Т-З4 на расстоянии 3 000 м! Но все эти хоть и удачные, но немногочисленные эпизоды не сыграли для немцев никакой положительной роли. А ведь в свое время, дожидаясь ввода в строй этих танков, Гитлер передвинул начало "Цитадели" по крайней мере на полтора месяца вперед!
Впрочем, не обращая внимания на эти неудачи, танковый клин немцев пробивал оборону 6-й гвардейской армии. Здесь особенно отличились танковые дивизии СС, уже через несколько часов оказавшись прямо перед КП командарма М. Чистякова. Командующий Воронежским фронтом Н. Ватутин отдал приказ командующему 1-й танковой армией М. Катукову немедленно контратаковать. В армии Катукова 1/3 составляли легкие танки
Т-70, которые для немецких танков представляли только передвижные мишени, да и пушки "тридцатьчетверок" уступали немецким. В этих условиях несколько бригад пошли в атаку и сразу же понесли большие потери. Катуков обратился к Ватутину с просьбой отменить приказ, но тот отказал. Heугомонный командарм тогда связался со Сталиным и доказал Верховному Главнокомандующему свою правоту. Приказ Ватутина был отменен.
Т-34 продолжали действовать из засад, что было гораздо эффективнее лобовых контратак. К исходу первого дня немцы продвинулись на 10-18 км и не прекращали боевых действий даже ночью.
6-7 июля они развили наступление вдоль обояньского шоссе на Сырцово - Грезное, а к исходу
7 июля "Лейбштандарт" и "Тотенкопф" начали прорыв ключевой позиции советской обороны между реками Псёл и Донец. Фронта 6-й гвардейской армии больше не существовало, а 1-я танковая несла большие потери. Прибыв вечером 7 июля на КП Катукова, член Военного Совета Н.С. Хрущев сказал:
"Ближайшие сутки, двое, трое - самые страшные. Либо пан, либо... немцы в Курске. Они на карту все ставят, для них это вопрос жизни или смерти. Надо... чтобы они свернули себе шею, а мы вперед пошли!"
Но 8-10 июля немцы "шею себе не свернули", а, наоборот, методично расшатывая советскую оборону, достигли городка Верхопенье и форсировали реку Пену. Затем тд СС "Лейбштандарт" и "Дас Райх" повернули на Прохоровку.
48-й танковый корпус частично пошел на Обоянь, до которой было около 30 км, а частично поддержал наступление танкового корпуса СС на восток. Но Готу нечем было прикрыть восточный фланг своей операции - оперативная группа "Кемпф" сорвала график, еще не успев достичь верховьев Донца. Тем не менее 2-й танковый корпус СС продолжал продвигаться, и представитель Ставки маршал A.M. Василевский вместе с генералом Н.Ф. Ватутиным попросили у Сталина выдвинуть для усиления прохоровского направления 5-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта А.С. Жадова и 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова из района Острогожска. К исходу дня 9 июля 5-я гвардейская та подошла к Про-хоровке. В это время генерал-полковник Гот уплотнил боевые порядки 2-го тк СС и сократил его полосу наступления вдвое. Подтянувшаяся к 10 июля опергруппа "Кемпф" готовила удар на Прохоровку с юга, через Ржавец.
