Голубков Иван Гаврилович, родился в 1923гю., в Новосибирской области, волею судьбы незадолго до начала войны - Великой Отечественной, оказавшийся жителем Киргизской республики.
В 1941 г. а июне я пошел добровольно в армию. В первое время меня направили в г. Пензу в артиллерийское училище. Но враг был Силен и рвался к Москве, и вот нас, курсантов, построили на учебном плану, и командование стало рассказывать о тяжелом положении на фронте. А потом начальник училища сказал: - Кто хочет идти на Фронт - три шага вперед. Я в числе 71-курсанта сделал эти три шага, и нас направили пол г. Горький, где формировалась 3О-ударная курсантская стрелковая бригада. Здесь меня определили наводчиком на сорокопятку. Хоть и недолго пришлось учиться в артиллерийском училище, а пушку эту я уже знал... Бригаду формировали быстро, и сразу нас бросали на защиту столицы. Вы знаете, какие сильные бои шли тогда под Москвой...
А мы еще не обстрелянные, молодые, восемнадцатилетние. Фашистов к Москве не пропустили, погнали их обратно, на Запад. Но бригаду курсантов наших так сильно потрепало в этих тяжелых боях, что дальше мы уже не могли наступить, просто нечем было, во взводах - по 5-7 человек. Отвели нас на формирование, и мы влились в 274-ю Краснознаменную стрелковую дивизию.
В ее составе мне пришлось освобождать Московскую, Калининскую, Смоленскую и другие области. Бои тоже тяжелые были, но мы уже воевали умнее. Я очень любил свою сорокопятку и стрелял хорошо. Видно, за это мне присвоили звание сержанта и поставили командиром орудия. Теперь у меня забот стало больше. Расчет хоть маленький, а уже семья
Наши сорокопятимиллиметровые пушки все время на передовой, а при наступлении часто в рядах пехоты воюем. Стреляем из пушек с открытых позиций и все больше на руках ее, родимую, катим. Тяжелая доля у пушкарей, такая же, как и у матушки-пехоты, только и вся наша в этой привилегия.
Так вот и воевал. И опять мне вышло повышение в звании. Стал старшиной. Да и награды уже были, А главное, мы освободили свои земли от Фашистов и скоро должны подходить к границе.
И вот в I943 году случился сильный бой под Витебском. Немец пошел в атаку с танками на наш 1-й батальон. И мы отбили их контрнаступление. Выкатили свое орудие на прямую наводку, И Я УСПЕЛ подбить один танк, Но второй, который шел за ним, первым же снарядом накрыл нашу пушку, Я успел упасть в ровик, но второй выстрел пришелся в бруствер, и меня взрывной волной выбросило из ровика. А потом ничего не помни, потерял сознание. Позже я узнал, что к этот танк остановили из ПТР ребята-бронебошики, а меня на плащ-палатке отнесли в санчасть нашего дивизиона. Здесь я еще был без сознания два часа. Когда очнулся, меня хотели отправить в госпиталь. Я запротестовал и упросил командование оставить меня в санчасти. Наша дивизия наступала. Через некоторое время мы получали новую пушку, опять же сорокопятку. Другие уже переходили на новый калибр, а я, как начал с ней войну, так и не хотел расставаться.
Бои за Витебск шли сильные. Мы поддерживали пехоту, подавляли огневые точки и все жe теснили противника. Немцы дрались, отчаянна - дальше уже Польше была.
15 мая в 2 часа ночи они пошли на нас штурмом, хотели сбросить с плацдарма. Прямо психическую атаку устроили. Пёрли валом. Но мы выстояли. Солдаты сходились врукопашную, и мы то же брались за стрелковое оружие.
В одной из атак меня ранило в рукопашной схватке располосовало мне лоб... Кровь шла сильно. Меня перевязали. Голова кругом шла; тошнило, а отлежаться некогда было, немец лез на наши позиции.
В санчасть ушел, когда остановили контрнаступление. Очень просил не отправлять в госпиталь,
- Ведь я ходячий! - говорю им. Не послушали - отправляют.
Бои за Витебск кончились. Нашу дивизию перебрасывают на 1-й Белорусский фронт, Из госпиталя меня забрали и долечивался я в медчасти своего батальона. А потом опять пошли бои. Форсировали реку Западный Буг, Вислу и другие, какие сейчас уже позабыл. Особенно жаркие бои шли на Висле. Ни как не могли сбить здесь противника. Наступали вместе с войском Польским, освобождали их родину. Полегло там нашего брата много. Мы, пушкари сорокопяток, вместе с пехотой все в первых и в первых рядах, и переправлялись через Вислу первыми, прямо на головы немцам высаживались.
За бои ни Висле и за ее форсирование меня представили к славе
III степени, а всего за войну у меня тринадцати правительственных наград.
После войны еще два гола прослужил в армии, но чувствовал
себя все хуже - открылись головные боли, по всему видно ранение
не прошло бесследно.
В 1947 году демобилизовался и с первых же дней на гражданке стал работать плотником. Здоровье мое вроде выправилось. Ведь молодой был - 25 лет, в саго.
И вот спустя 55 лет, продолжаю вспоминать свой военный путь и меня обжигает чувство вины перед теми, кто сложил свои головы
на этой войне.
Мой год рождения 1923-й. Из каждых ста, родившихся в этом году, с войны вернулся один. Только один из ста!
23-й самый горемычный! Восемнадцать лет. Десятый класс. Выпускные вечера в ночь на воскресенье 22 июня.
Старшие на год, два были в армии. Их учили военному делу. У них какой-то солдатский опыт, а у нас только порыв да святая уверенность, что именно я должен сделать три шага вперед из строя.
